Клод Шеннон

[88]

Жизнь и времена Клода Шеннона – гения в области решения проблем

От переводчика: Сегодняшнее интервью будет нестандартным! Во-первых, его герой, к сожалению, уже ушел из жизни, и говорить за него будет его биограф. А во-вторых, речь пойдет о многогранном гении, об одном из лучших умов двадцатого века – Клоде Шенноне! Имя которого, возможно, читателям незнакомо, потому что сам он старался избегать известности. Однако именно этот человек положил начало теории информации и дал определение ее единице – биту. На этом, впрочем, его достижения не оканчиваются.

Это интервью показалось мне похожим на интервью с Эдвардом Торпом, с которым, кстати, Шеннон был знаком и с которым какое-то время работал вместе. В нем не будет подробных описаний торговых стратегий, хоть Шеннон и смог заработать состояние на рынке акций, и не будет секретов успешного успеха. Что будет, так это описание жизни очень успешного человека, сделать выводы из которой можно будет самостоятельно. И которое, как я надеюсь, покажется вам очень интересным и вдохновляющим, каким показалось и мне!

Ссылки: оригинал, youtube.

***

Что хорошего, народ? Рад, что вы снова с нами, добро пожаловать в новый выпуск! Хм-м… Я сказал «снова», но, как мне кажется, этот выпуск привлечет немало новых слушателей. Если вы – один из них, большое спасибо, что присоединились! Я – ваш ведущий, Аарон Файфилд!

Мой гость в этом выпуске – Джимми Сони, написавший в соавторстве с Робом Гудманом биографию Клода Шеннона «A Mind at Play: How Claude Shannon Invented the Information Age». Шеннон был гением. Вот так просто! Родился в 1916, умер в 2001. Он был математиком, ученым, изобретателем и инвестором на рынке акций. Хоть он и неизвестен широкой публике, именно он является автором теории информации, описавшим способ ее измерения, который сейчас и используется в технологиях, ставших неотъемлемой частью нашей жизни! Возможно, имя Клода Шеннона вам знакомо, потому что оно упоминалось в одном из прошлых выпусков, в интервью с Эдвардом Торпом. Вдвоем они обыграли казино в рулетку, изобретя первый в мире носимый компьютер.

На вступление к интервью могло бы уйти чересчур много времени, попробуй я перечислить все открытия, изобретения и достижения Шеннона: от искусственного интеллекта до криптографии, от трубы (музыкальный инструмент), выдувающей огонь, до машин, игравших в шахматы. Так что давайте лучше перейдем к интервью! Будьте готовы к паре сюрпризов!

Должен сказать: маловероятно, что из этого выпуска вам удастся почерпнуть какие-то торговые тактики и все такое, хотя мы и обсудили в нем инвестиции Шеннона. Что вам удастся почерпнуть, так это, вероятно, вдохновение, любопытство и открытость новым идеям. Давайте же послушаем человека, потратившего буквально тысячи часов на исследование озорного разума одного из самых высокоинтеллектуальных людей двадцатого века – Клода Шеннона! Встречайте, Джимми Сони!

***

— Какая пока реакция на книгу, хорошая?

— О, великолепная! Ни я, ни Роб даже не представляли, насколько востребованной окажется эта книга, ведь мы сами не являемся ни инженерами, ни математиками. У нас с ним совсем иная специальность… Так что мы даже не осознавали, насколько велико сообщество людей (включая тех, кто занимается компьютерными науками), которые считают его фигурой легендарной. Конечно, нам было ясно, что это важная личность, но мы не представляли, с каким энтузиазмом будет встречена его история. Это здорово! И отзывы в прессы тоже отличные. Мы получили обзор в The Wall Street Journal, Nature, Fortune Magazine… Классно! Это очень приятно, особенно если учесть, сколько времени и сил мы вложили в это дело. Наблюдать взлет своей работы – великолепное ощущение.

— Здорово! Вы, должно быть, очень рады!

— Да, очень!

— Кажется, вы работали над этой книгой около пяти лет?.. Это правда?

— Да, пять лет, может, даже чуть-чуть больше. По правде, очень много времени ушло на то, чтобы разобраться во всем, что он сделал. А еще нужно было представить все это в таком виде, чтобы читатель понял всю важность его деяний. Мы перелопатили архивы, нашли всех членов семьи, каких только смогли. Бывшую девушку, бывшую жену, множество друзей… На интервью тоже ушло очень много времени.

— Да, это я могу представить! А чем вы занимались до написания книги? Расскажите в двух словах свою предысторию.

— Предысторию… Я успел по чуть-чуть позаниматься всем на свете. Начинал свою карьеру я в области консультирования, закончил тем, что стал автором. А между двумя этими точками успел поработать и в медиа, и в политике, писал речи. В детстве я был настоящим книжным червем! И все ждал шанса написать свою книгу. Знаете, приходя к кому-то в гости, я всегда в первую очередь шел к книжной полке. Мог даже забыть, что в комнате есть еще кто-то, кроме меня и книг. Я буквально примагничивался к книжному шкафу и начинал заваливать голову то на одно плечо, то на другое, прочитывая все корешки. Судил о людях по их книгам (смеется)! Я люблю литературу так же, как другие люди любят спорт – футбол, бейсбол… Если я интересуюсь каким-то автором, то стараюсь узнать о нем все, что только можно, скупаю все его книги. Так что я осознаю, как мне повезло, что я и сам могу заниматься писательством. Это, конечно, нелегкая работа, и, наверное, не самая доходная. Но пока что у меня получается! Думаю, если тебе повезло, что ты можешь этим заниматься – стоит держаться за эту возможность.

— Почему же вы решили написать книгу именно о Клоде Шенноне?

— Это отличный вопрос! Я прочитал книгу Джона Джертнера «The Idea Factory». Если кому-то из слушателей интересно, как вообще работают инновации и организации, на них специализирующиеся – очень рекомендую! Конечно, в дополнение к биографии Клода Шеннона, которая является историей о том, как работает инновационный разум. «The Idea Factory» – это история компании под названием Bell Laboratories. Представьте, что завтра Google, Apple и Facebook объявят об объединении и основании одной новой суперкомпании – именно этим Bell Labs и являлась в свое время, в двадцатом веке, для американцев. По крайней мере, именно так я ее и представляю. Это был второй по величине работодатель в Соединенных Штатах – первым было, конечно, федеральное правительство. Эта фирма управляла телефонными системами всей страны – то есть, по сути, была гарантированной монополией. И она представляла из себя самый настоящий гигантский склад инноваций! Эта компания разработала лазеры, тональный набор, телефонные звонки на дальние дистанции. На заре эры кино они синхронизировали изображение со звуком, они изобрели транзистор, они заработали шесть Нобелевских премий. Многое из того, что мы используем в повседневной жизни, было изобретено в Bell Laboratories!

Так вот, я читал книгу об истории этой компании. И Клод Шеннон был одним из героев! Я отправился на amazon, чтобы купить его биографию – я подразумевал, что, учитывая важность этой личности, биографии просто не может не быть! Оказалось – нет! Конечно, какие-то книги о нем были, в частности, великолепная книга Джеймса Глейка «The Information: A History, a Theory, a Flood». Книга огромная, но очень хорошая! Там рассказывается о развитии идей об информации, о том, как информация прогрессировала по ходу человеческой истории. Шеннон в этой книге – ключевая фигура. Но это не биография! Там не рассказывалась его история от начала и до конца.

Так что во мне зародилась идея… Уверен, Аарон, вам это знакомо. В голову приходит какая-то мысль – и не желает уходить! Просыпаетесь – думаете о ней, ложитесь спать – думаете о ней! Целыми неделями она не покидает вас. Целыми неделями я думал о том, что это, вообще-то, огромное разочарование, что у такой впечатляющей личности нет собственной биографии. Выходит, когда мой друг подарил мне книгу «The Information», он сам и закинул в мой разум эту идею, порекомендовав побольше узнать о Шенноне. Но, как я и сказал, я предполагал, что кто-то биографию уже написал. Когда я обнаружил, что это не так, я отправился к Бобу. Мы с ним сотрудничали уже некоторое время, мы – давние друзья, в прошлом были партнерами по дебатам, написали вместе несколько книг. Наш агент устроил нам встречу в издательстве Simon & Schuster. И нам очень повезло… Простите, если история затянулась, но, наверное, некоторым из читателей было бы интересно узнать, как родилась эта книга… Так что прервите меня, если я…

— Нет-нет, все в порядке, продолжайте!

— В общем, получилось так, что благодаря нашему агенту нам удалось встретиться с женщиной по имени Элис Мэйхью. Ее имя не слишком известно, однако именно она была редактором книги «The Beautiful Mind», по которой сняли фильм с Расселом Кроу в главной роли (в русском переводе – «Игры разума»). Также она была редактором всех книг Уолтера Айзексона, включая книгу «Стив Джобс». Дэвид Брукс, Джимми Картер… В общем, она – редактор настоящих звезд литературы! Помню, как-то она прервала наш телефонный разговор, потому что по другой линии ей позвонила Рут Бейдер Гинзбург. И я такой: «Да, конечно, какие проблемы, разумеется, ради беседы с членом Верховного суда США я бы тоже попросил меня перезвонить позже!»

В общем, мы встретились и решили, что эта книга будет похожа на «Игры разума». Если кто не читал, она хороша тем, что… Ну, в фильме большой акцент ставится на деменции, на истории угасания Джона Нэша. Это – экстраординарная история! Сильвия Назар проделала впечатляющую работу, описав деменцию и угасание математика, лауреата Нобелевской премии, но также она хорошо описала и то, что делало его работу о теории игр революционной. Мы решили, что наша книга должна быть и о Клоде Шенноне, и о теории информации, о том, что он думал по поводу первых попыток создать искусственный интеллект, что он думал о рынке акций, о деньгах, и вообще, как такой человек, как он, прожил свою жизнь. В том числе и с интеллектуальной точки зрения – как он мыслил? Такая была идея! Simon & Schuster согласились, что стоит рискнуть. Уолтер Айзексон, кстати, в своей книге «Инноваторы» написал в том числе и о Клоде Шенноне, так что наш редактор с темой была знакома. Ну, а теперь, расписавшись под своей работой, мы почиваем на лаврах!

— (смеется) Как вы думаете, почему никто не написал его биографию раньше?

— Это очень, очень хороший вопрос! Я и сам гадаю. Если бы мы составили список всех людей, кто на это способен, мы с Робом, наверное, были бы в самом низу. Последний урок математики, который мы посещали, был в старшей школе! Мы совсем не инженеры.

Думаю, на то было несколько причин. Первая – Шеннон сам не гнался за славой. Он не хотел быть знаменитым! Конечно, каждый может сказать, мол, ой, да на что мне эта суета! Однако Шеннон в пятидесятых годах действительно был знаменитостью. О нем написали статью в Vogue Magazine, некоторые его работы мелькали в журнале Time, его приглашали на телевидение, он путешествовал по стране, выступал с речами. Так что где-то в середине пятидесятых он стал ученым-знаменитостью. И это в послевоенное время! Тогда отношение к ученым было совсем иное – в первую очередь они ассоциировались с изобретением атомной бомбы и разработкой технологий для ведения войны. А Шеннон был одним из ученых-звезд, таких как Ричард Фейнман и Альберт Эйнштейн. И как раз в это время он решает «уйти со сцены», отказаться от своей известности. Это довольно важное решение! В особенности для нашей культуры, в которой каждый мечтает прославиться на youtube, стать Instagram-селебрити и так далее… Но Шеннон решил, что известность – это не для него, что он не хочет тратить на это свое время. Запросы продолжали поступать, но он игнорировал их, не беседовал с журналистами, не приезжал на мероприятия, куда его приглашали выступить. Это одна причина! Он не хотел известности.

Вторая такова… Хорошую биографию легко написать, когда у человека в жизни было много драмы. Это очень помогает (смеется)! Поэтому-то так много написано биографий политиков, генералов. Их жизнь полна той активности, из которой легко слепить историю. У Шеннона, конечно, случались сложности, непростые времена, но по большей части всю драму, что была в его жизни, затмевают его идеи и изобретения. Так что, чтобы рассказать его историю, пришлось сосредоточиться на этих идеях, объяснять его мыслительный процесс. Это вторая причина – в плане написания биографии Шеннон был не самым удобным персонажем.

Ну а последняя причина – совершенно практическая. Представьте диаграмму Венна. В левом круге – люди, которые знают о Клоде Шенноне, в правом – люди, пишущие биографии (смеется). Область пересечения у них совсем крошечная! Чтобы написать о нем, нужно с головой погрузиться в математику, инженерию. А многие писатели биографий либо этого не хотят, либо просто боятся этой области. Если взглянуть с другой стороны – именно поэтому так много биографий политиков. Потому что эта область биографам хорошо знакома! Но написание биографии инженера и математика – дело непростое. Это третья причина, почему биография не была написана – до недавнего времени.

— Да, логично! С какими препятствиями вы столкнулись при написании книги? Ведь, как вы сказали, вы далеки от области математики и науки. Идеи Шеннона, его исследования – довольно непростая штука!

— Да, я мог бы целый год рассказывать о мучениях и трудностях, которые пришлось пережить! Но пожалею слушателей, расскажу всего о паре из них. Во-первых, разложить чью-то личность на бумаге – это весьма непросто. Постараюсь объяснить это как-нибудь попонятней… Даже лучшего друга очень тяжело описать с высокой точностью, не так ли? Вы, конечно, с этим справитесь. И с весьма высокой степенью достоверности! Но наверняка будет что-то, что вы упустите, или какие-нибудь неточности, предвзятости, которыми вы в отношении его обладаете, всякое такое. Поэтому описывать жизнь кого бы то ни было очень сложно. Ведь сделать это нужно не только точно, но и литературно. Это – испытание номер один!

Номер два – он гениальный парень (смеется)! Чем больше мы о нем узнавали… Мы снимали слой с луковицы и думали, что наконец-то достигли центра, но обнаруживали какую-то новую область, в которую он был вовлечен, либо о нем всплывал какой-то новый факт! Могу дать идеальный пример. Мы занимались финальной правкой книги, то есть она уже была практически готова отправиться к издателю! И тут вдруг мы обнаруживаем план его похорон, написанный им лично! Такой шутливый план. Ему не хотелось, чтобы его похороны были грустным событием, нет, он хотел, чтобы они были похожи на парад «Мэйси» в честь Дня благодарения! У него было свое представление о том, как этот парад в его честь должен выглядеть (смеется). Представьте, мы уже одиннадцать часов сидим за финальными правками и тут вдруг понимаем, что просто не можем не включить в книгу его план относительно собственных похорон, хоть и шутливый.

На каждой новой стадии написания биографии мы узнавали о нем все больше. Он изобрел компьютер, играющий в шахматы, за десятилетия до создания Deep Blue (шахматный суперкомпьютер, победивший чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова) – его компьютер мог сыграть шесть финальных ходов и закончить партию. Он изобрел машину, которая собирала кубик Рубика. Он давал в MIT прославившиеся лекции о подборе акций и о рынке акций в целом – уверен, мы обсудим их чуть позже. Он был ранним инвестором в некоторые из компаний Кремниевой Долины, когда та еще была далека от того, чем является сейчас… И все это в дополнение к открытию теории информации, на которую сейчас в своих научных работах опираются тысячи людей. Он был многогранен до такой степени, что практически не понимал, в каком направлении ему стоит двигаться. Это тоже было одним из препятствий – мы могли бы написать биографию на восемьсот страниц! Но читателям было бы страшно за нее взяться. Людям и книга на триста пятьдесят, триста семьдесят пять страниц уже кажется огромной. Сокращение биографии было настоящим испытанием!

Ну, и еще одно – три года нам пришлось потратить на то, чтобы убедить его семью, что мы не сумасшедшие, что мы не опорочим его наследие, что мы действительно те, за кого себя выдаем. Потребовалось очень много времени, чтобы согреть наши холодные отношения! Ведь это была семья, которая любила своего отца, избегавшего известности, а тут вдруг появляются люди, которые, возможно, желают нажиться на семейном имени. Так что настроены они были очень скептически! Наверное, они уже обожглись однажды на ком-то, кто был не совсем точен в написанном. Так что потребовалось множество визитов вежливости и тактичных электронных писем типа «эй, смотрите, что мы обнаружили, что-то очень крутое, что вы, возможно, даже не знали о своем отце!». Три года терпеливых звонков, писем и сообщений. Но, по правде говоря, вторую половину книги мы бы не смогли написать без участия семьи. Так что оно того стоило!

— Мне показалось очень интересным, что Клод Шеннон не стремился к известности, хоть и, определенно, ее заслуживал, учитывая все его изобретения и открытия. Почему же он избегал славы?

— Это очень хороший вопрос! Во-первых, он был из тех людей, которые никогда не будут делать то, чего не хотят. Конечно, был у него в жизни период, когда он был вынужден делать определенные вещи: когда он получал ученую степень, когда работал на Bell Labs, занимаясь криптографическим анализом. Но после публикации его работы по теории информации, после того, как он доказал свою гениальность, он начал преследовать только те цели, которые хотел сам. Он не стал ленивым! Просто он мог позволить себе следовать туда, куда звал его разум, а не туда, где были деньги или известность. Во-первых, деньги и известность не были для него мотиватором, во-вторых, он в них не нуждался! Он мог делать то, что хотел. Это была его привилегия. Конечно, получил он ее благодаря очень тяжелой работе над теорией информации. Но все-таки он обладал привилегией делать только то, чего сам желает.

А желал он решать головоломки! Строить всякие хитрые механизмы, описывать новые математические теории, развивать целую область, основы которой он сам и заложил. У него были личные интересы, отнимавшие все его время. И идея о том, чтобы давать платные лекции или сниматься для телевидения в схему не укладывалась. Это очень интересный момент, ведь будь у нас возможность засветиться на телевидении или на страницах журнала – мы бы ухватились за нее обеими руками! Ведь это помогло бы нам в нашей деятельности, верно? Это инструмент – мы можем воспользоваться им, чтобы сделать что-то другое. Но для Клода Шеннона все это было помехой тому, к чему он действительно стремился!

У себя дома он построил двухэтажную мастерскую. Журналисты прозвали это место «игровой комнатой», но его детям такой термин не нравился, они называли его просто «папиной комнатой». Представьте только, двухэтажная мастерская! В которую этот гениальный разум входил и начинал заниматься созиданием. Он конструировал, паял, строил сумасшедшие механизмы! Он создал трубу, при игре на которой из раструба вылетало пламя (Аарон смеется)! Чтобы вы поняли, о чем я. Просто так, без причины! Никакой инновации в этом, конечно, не было. Он просто захотел это сделать – и сделал!

Думаю, он чувствовал себя наиболее счастливым именно в этом пространстве, проводя свое время за сборкой хитроумных механизмов и размышлениями над разными головоломками. В интервью он, как правило, вел себя довольно сварливо – был такой момент, когда журналист задал ему вопрос, не тяготит ли Клода Шеннона его слава. На что тот ответил, что единственное, что его тяготит, так это то, что к нему приходят люди, подобные этому журналисту, и иногда с ними приходится общаться. Конечно, он сказал это в шутку, но чувствовалась в нем сварливость, чувствовался намек, что такие беседы не представляют для него интереса. Так что вот! Ответ на ваш вопрос вышел длинным. Короче говоря, он просто не видел в этом ценности, не хотел этим заниматься. Он был человеком, который заслужил свое право посвящать свое время тем вещам, которые его интересовали – а именно математике, искусственному интеллекту, вычислениям, теоретическим работам и общению с теми, кто всеми этими областями занимался. В этом был его интерес!

— Да, я немного читал о Клоде Шенноне, и у меня возникло впечатление, что он делал только то, что хотел сам. И если он терял к чему-то интерес – он это отбрасывал и переходил к следующей интересующей его теме.

— Да, это, наверное, один из самых важных уроков, что я усвоил, изучая его жизнь. Нет ничего плохого в том, чтобы бросать начатые дела! В этой области он был настоящим профессионалом, он успел перепробовать все! Он был джазовым кларнетистом, он был изобретателем, он играл в шахматы на весьма высоком уровне, он совершил набег на Вегас, обыграв казино в рулетку, используя изобретенный им носимый компьютер, он, очевидно, написал множество научных работ по математике, он выступал с речами, рассказывая о компьютерных науках на этапе их зарождения… Я могу продолжать еще долго! Смысл в том, что он никогда не считал, что у его работы есть какая-то определенная цель, какой-то результат, к которому нужно было стремиться. Он вечно все бросал! Брал какое-то дело, увлекался им, а потом бросал – нужно сказать, достигнув в нем просто неприлично высокого уровня. А потом переключался на что-то новое!

Думаю, такой тип мышления, такой подход стоит того, чтобы о нем рассказать. Потому что многие из нас, как мне кажется, чувствуют давление, что им необходимо выбрать себе какую-то специальность, сосредоточиться на чем-то одном. Шеннон – отличный пример того, что бросать начатые дела – это нормально. И что можно многое узнать, просто не ограничивая область своего любопытства. Шеннон интересовался поэзией, философией! Так что вы совершенно верно уловили эту черту его характера. Он брался за дело, а потом отбрасывал его, не ориентируясь ни на что, кроме собственного удовлетворения. Думаю, в этом есть смысл! Для всех, кто бы чем ни занимался – трейдингом на рынке акций или вождением грузовика. Такое широкое мышление полезно для каждого.

— Наверное, это одна из причин, почему вы озаглавили свою книгу «A Mind at Play».

— Верно! Но отчасти и потому, насколько игривым, озорным он был. Этот парень умел веселиться! Есть отличный пример… Он успел немало поразвлечься, подшучивая над весьма серьезными организациями. У него была куча разных аттестатов, сертификатов, грамот из самых разных университетов. Для многих такие грамоты – серьезное дело! Люди вставляют их в рамки, вешают на видное место, в общем, их получение – важный момент в жизни! Но Шеннон (смеется)… Он, конечно, относился ко всему этому с уважением и понимал их значимость, но у него было так много этих грамот, что он построил механизм наподобие, знаете, таких крутящихся вешалок для галстуков… Можно было нажать кнопку – и наблюдать, как все эти аттестаты вращаются в таком порядке, чтобы можно было увидеть их все.

Еще однажды он получил награду от Американского Философского Сообщества и предложение вступить в его ряды. Этой организации уже пара веков, основал ее сам Бен Франклин, туда принимают известных мыслителей и ученых. Так вот, ему прислали приглашение – вычурное, с каллиграфией. Но он разглядел, что это не оригинальная каллиграфия, написанная вручную, а факсимиле – то есть копия, распечатанная на компьютере или еще где. Так вот, тогда он нанял настоящего каллиграфа, чтобы тот написал за него такое же вычурное ответное письмо с вежливым согласием (смеется)! Просто в шутку. Причем Американское Философское Сообщество до сих пор хранит его каллиграфическое письмо, этот ответ на каллиграфию-подделку.

Так что он любил пошутить, любил поиграть. Однажды Оксфорд предоставил ему грант – так вот, приехав в Великобританию, он настолько возмутился необходимости вести машину по левой стороне дороги, что это вылилось в работу на три тысячи слов, описывающую устройство системы зеркал и рычагов, которую можно было установить на автомобиль, чтобы вождение по левой стороне воспринималось как вождение по правой. Это была продуманная в деталях работа! С диаграммами, математикой, всем таким! Вот на такие размышления он и тратил свое время. Любил поиграть! Надеюсь, нам удалось сделать так, чтобы эта мысль прослеживалась на протяжении всей книги. Думаю, тут тоже есть, чему поучиться – он был из таких людей, знаете… Мы привыкли, что гении – это такие измученные мрачные фигуры, Шеннон же был практически полной противоположностью этому образу! Он был куда ближе к Ричарду Фейнману, чем к Джону Нэшу.

— А были в его жизни темные моменты? Я читал «Fortune's Formula», книгу, где Шеннон упоминается не один раз. Может, я с кем-то путаю, но были ли у него периоды в жизни, когда он был немного несчастлив?..

— О, да. Была пара весьма мрачных эпизодов между его двадцатью и тридцатью годами. Сейчас обрисую картину… Он выпускается из MIT, получает грант на обучение в Принстоне, женится – но неудачно. У них с женой мало общего, она очень общительна, интересуется политикой, а ему все это не интересно, это просто не его. Он замыкается в себе – жена думает, что у него депрессия, да и пара других человек тоже на это указывали. Плюс ко всему этому он до сих пор не знает, чем хочет заниматься в профессиональном плане, он находится в том возрасте около двадцати пяти лет, когда человек испытывает тревогу по поводу того, на что потратить свою жизнь. И последний факт, который, наверное, оказывал на него наибольшее давление – вступление Америки во Вторую мировую войну. Вот-вот объявят призыв – это был источник огромной тревоги для всех мужчин его поколения. Но для Клода Шеннона в особенности, так как он не хотел присоединяться к армии – он знал, что у него слабое здоровье, что он не подходит для боя. Он также осознает, что он – одиночка, а значит, тяжело перенес бы тесноту армейской жизни. Все это вместе повергало его в уныние, которое хорошо помнят те, кто смог с нами этим поделиться. Если вспомнить все жизненные испытания, выпавшие на его долю, то это было самым тяжелым.

К несчастью, его брак распадается, но ему удается добиться финансирования от национального совета обороны природных ресурсов, и его приглашают поработать в Bell Laboratories над исследованиями для войны. По этой части Bell Labs были субподрядчиком государства. Шеннон был одним из тех немногих, кому удалось получить грант на исследования. То есть ему удается найти работу, он избегает призыва, и жизнь начинает понемногу налаживаться. Были у него и другие сложные времена, в том числе период пребывания в Нью-Йорке, но это все-таки было для него самым большим испытанием. Да и не только для него! Целому поколению мужчин пришлось встретиться с давлением войны и бороться – каждому по-своему. Шеннону очень повезло, что он преодолел это время именно так.

— Да, конечно… Думаю, было бы интересно узнать о его юности. Каким было его детство? Где он вырос?

— Он родом из городка Петоски, Мичиган, это в верхней части штата. Но детство почти полностью провел в городе Гейлорде, Мичиган. Это – классический крошечный городок! Там проживало около трех тысяч человек. Чтобы помочь слушателям представить, насколько мал был городок и что это были за времена… Примерно тогда была установлена первая электрическая подсветка дорожного знака в Гейлорде, и это попало на первые полосы местных газет, праздновал весь город. Свадьба родителей Шеннона тоже в свое время попала на первые полосы! Его родители, конечно, были важными личностями, но все-таки не настолько… В общем, можете представить, насколько маленьким был этот город, раз чья-то свадьба попадала на первую страницу. Другие новости: женщина убила волка черенком от швабры. И все такое!

Его отец – Клод Элвуд Шеннон старший, мать – Мэйбл Вулф. Это был второй брак его отца, обстоятельств первого брака мы не знаем, но на момент рождения сына он был уже приличного возраста, так что для Клода Шеннона он стал отдаленной фигурой, да и сам он не стремился активно участвовать в жизни сына. Даже позже, когда у Шеннона брали интервью, ему было особенно нечего рассказать о своем отце. Папа его был мастером на все руки, которых в таких маленьких городках немало – он и предприниматель, и юрист, и судья, участвует во всех аспектах жизни местного сообщества. Но наиболее он известен все-таки своей работой судьей, так он и заработал свое имя «судья Шеннон». Мама Клода Шеннона была учительницей и музыкантом местного масштаба.

Вообще, детство у Шеннона было довольно обычное! Как правило, люди считают, что у гениев должны быть очень властные родители, ну, или отец должен быть одержим идеей сделать из ребенка гения, как было с Бетховеном и Джоном Стюартом Миллем. Но у Шеннона жизнь была совершенно обыкновенной! Он шутил, что получил то, что сейчас называют свободным воспитанием – это когда родители позволяют делать детям то, что они сами хотят. Так что он игрался с радио, мастерил что-то из жестянок. Он построил с другом лифт в амбаре – рабочий лифт! Оба они успели об этом рассказать. Он становится бойскаутом и так далее… Жизнь у него была богата на события, разнообразие. Он хорош в учебе и, определенно, в некоторых предметах демонстрирует сообразительность. Насколько нам удалось узнать, математикой он заинтересовался потому, что ей интересовалась его сестра. Так что это было что-то из разряда соревнования между братьями и сестрами. Так что детство у него прошло без каких-то выдающихся событий.

Пара экстраординарных моментов – во-первых, он очень рано начинает интересоваться кодами, криптографическим анализом. Вечно играется с шифрами… У Эдгара Аллана По есть известная новелла – «Золотой жук». В детстве у Клода Шеннона это была любимая книжка. Это – единственная новелла Эдгара Аллана По, где использовался гигантский код, разгадка которого должна была помочь героям найти сокровище. Так что, по-моему, показательно, что эта история была у Шеннона любимой. Второй экстраординарный момент – то, что он попал в Университет Мичигана. Вступительный тест там был довольно необычный – нужно было заполнить пробелы в тексте на три страницы. Шеннон сделал кучу ошибок, а потом сам позачеркивал их (смеется)! В общем, в те времена поступить в вуз было далеко не так сложно, как сейчас. Причина, почему это важно, что он смог туда попасть, состоит в том, что инженерная школа Университета Мичигана тогда переживала огромный подъем, который начался лет за десять до поступления Шеннона. Так что он становится студентом как раз тогда, когда инженерная школа на пике своего влияния. И, как результат, ему оказываются доступны самые передовые технологии и исследования. Это, наверное, второй ключевой момент его юности.

— Да, мне кажется удивительным, что он занимался созданием всяких механизмов еще в детстве! Я читал, что он как-то построил что-то типа беспроводного телеграфа между своим домом и домом его друга. Которые, кстати говоря, находились на приличном расстоянии друг от друга. Откуда он знал, как это сделать?.. Он что, был гением с самого рождения (смеется)?

— Это отличный вопрос! И честно скажу, что даже после написания его биографии не могу ответить на него с уверенностью. Но могу предположить две вещи… Во-первых, у него всегда был талант к созданию всяких машин. Даже то, что вы описали, этот «телеграф» через колючую проволоку, соединявший два дома на расстоянии полумили… По нынешним меркам это звучит не так уж впечатляюще, ведь можно просто достать из кармана телефон и отправить своему другу сообщение. Но мы все-таки говорим о начале двадцатого века! О времени, когда фермеры использовали колючую проволоку для связи друг с другом. И мальчик построил свою собственную сеть в то время, когда система телефонной связи в Соединенных Штатах была еще на этапе младенчества. Так что он, конечно, в некотором роде во всем этом разбирался.

Но, думаю, ответ заключается в том, что он вырос в маленьком городке, который был известен тем, что все там создавалось вручную, самостоятельно. Он находился на пересечении двух железных дорог, потому что в окрестностях было много леса, добыча которого велась очень активно. Так что Гейлорд был очень практичным, расчетливым городком Среднего Запада. Люди делали там все сами – вплоть до санок и кеглей! Сравните это с более космополитичным воспитанием, которое мальчик мог бы получить, например, в Нью-Йорке или Бостоне. Шеннон вырос бы совершенно другим человеком! Потому что ему не пришлось бы ничего создавать в детстве. Вместо этого он катался бы на прототипе метро, наблюдал бы за людьми, спешащими в офисы... Но нет, он вырос в семье, в которой отец подрабатывал плотником! Мы нашли объявления в местных газетах, в которых он рекламировал самую разную мебель собственного производства. Дедушка Шеннона тоже был изобретателем! Ему принадлежит патент на прототип стиральной машины. Так что все это заложено в генах! Позже Шеннон обнаружил, что является отдаленным родственником Томаса Эдисона, что его немало вдохновило.

Но все-таки куда важнее, по-моему, тот факт, что он вырос в городке, в котором если тебе требовалась какая-то вещь – ты делал ее сам. Не покупал! Эту атмосферу я хотел бы привнести и в свою жизнь, хоть и не представляю, как. Потому что, к примеру, если я попробую разобрать свой айфон, я сразу же лишусь гарантии (смеется). Так что это не из тех вещей, которые доступны каждому… Но для Шеннона это была важная часть взросления. Добавьте сюда природный интеллект, которым он, очевидно, обладал, и образование в Университете Мичигана, MIT и Принстоне – и получите разум Шеннона. Детство в маленьком городке, рукоделие, игры со сломанным радио в попытках разобраться, как оно работает, постройка линии связи с друзьями – все это помогло ему стать тем, кем он стал.

— Да, это невероятно! В начале двадцатого века! В каком году он родился, в 1913?.. 1916!

— Да, 1916!

— Да… Если сейчас кому-то захочется узнать, как что-то сделать, все, что нужно – это достать телефон, открыть браузер и воспользоваться поиском… А в то время мир был совершенно иным.

— Да, одна из его детских поделок, поразившая нас больше всего – та, которую он смастерил вместе со своим лучшим другом детства Родни. На участке Родни был амбар, и они построили в нем лифт! Дети!.. Я – взрослый человек, но попроси меня сейчас кто-нибудь построить лифт – я бы понятия не имел, с чего начать!

— Именно, это я имею в виду (смеется)!

— Мне бы пришлось гуглить! И даже с гуглом я все равно не доверился бы тому, что построил (смеется). Ничего хорошего я от своей поделки бы не ждал! А он просто взял и сделал. И лифт работал! Мы это знаем наверняка, потому что в восьмидесятых годах сестра Родни давала интервью, в котором рассказывала, как пользовалась им. Но такова уж была жизнь в маленьком городке на Среднем Западе!

— Думаю, самое известное открытие Клода Шеннона – теория информации. Не расскажите ли нам, что есть информация? Понимаю, тема сложная, но, может, вам удастся как-нибудь объяснить ее простыми словами?

— Несомненно! Ну, по крайней мере, я приложу все усилия! Основная идея тут в том, что до Клода Шеннона люди считали, что нет ничего общего, скажем, в… Сигнале телеграфа, в звонке через телефон, в твите и в том эфире, который мы сейчас с вами ведем. Что у всего этого нет никаких общих свойств. Шеннон же продемонстрировал, во-первых, что все виды коммуникации поддаются упрощению до одинаковых базовых составляющих. Он создал структуру из шести шагов, можете загуглить (спасибо за это Шеннону), которая демонстрирует, как сообщение доходит из пункта А в пункт Б. Любое сообщение, не важно, какой длины, какого способа передачи, какого вида… Не важно, что и как вы передаете – все это можно упростить до одинаковых базовых составляющих. Это – основная идея номер один.

Вторая – максимально упростив сообщение, его можно закодировать в численном виде. Он изобрел бит! Кстати, у происхождения этого термина есть своя история. Изначально Шеннон называл его «двоичное число» (binary digit), но, когда об этом зашла речь в кафетерии Bell Labs, коллеги сказали ему, что это звучит слишком длинно, и стоит объединить два этих слова и сократить их. Так и появился бит (bit — кусочек, частица)! Определение единицы измерения информации предписывается именно Клоду Шеннону. Вроде, не такое уж и значительное изобретение, но подумайте только, люди раньше не имели понятия, что информацию можно в чем-то измерять! Попытки были, Шеннон работал с парой людей, которые старались изобрести подход, но их начинания провалились. Клод Шеннон – первый, кто разложил все в ясных понятиях.

Ну, и последний момент – если вы что-то измерили и закодировали, это можно сжать. Тот факт, что вы можете посмотреть видео на youtube, не тратя две недели на его загрузку – это все благодаря сжатию. Идеи об алгоритмах сжатия, о выдергивании лишних частей тоже принадлежат Клоду Шеннону. Один из простых примеров, который он привел – если в предложении из большинства слов убрать гласные, у большинства людей не возникнет проблем с тем, чтобы понять смысл сказанного. Он продемонстрировал, что язык во многом является избыточным. Избавившись от лишнего, во-первых, можно сократить размер сообщения, а во-вторых, можно закодировать его, чтобы, отправляя сообщение из точки А в точку Б, повторять его, чтобы доставить в точности. Так что теория информации, изобретенная Шенноном, во-первых, показывает, как измерять информацию, во-вторых, как ее кодировать, а в-третьих, как ее сжимать.

— Шеннон разрабатывал ее целенаправленно? Или пришел к ней, работая над чем-то другим? Что его вдохновило на изучение этой темы?

— Это был долгий процесс! И, мне кажется, стоит рассказать о нем подробно, потому что это, на мой взгляд, может послужить отличным источником вдохновения для тех из нас, кто работает над каким-то делом по вечерам и выходным. Потому что именно так Шеннон работал над своим проектом! Самый ранний найденный нами документ – его письмо руководителю в аспирантуре, отправленное в конце 1930-х. В нем он рассказывал, что размышляет о фундаментальных свойствах всех сообщений и видов связи. Все это благодаря тому, что он играл в детстве с телеграфом из колючей проволоки, изучал инженерное дело в университете Мичигана, трудился над криптографией и взломом шифров для военных США в Bell Labs, работал в телефонной компании… Он имел дело со всеми этими видами передачи информации. И начал осознавать, что у них есть общие составляющие.

Он работал над этой теорией примерно десять лет. Где-то с 1938, 1939 до 1948. Писал свою работу он в свободное от Bell Labs время. В 1948 году он публикует ее в академическом журнале Bell Labs – «Bell Systems Technical Journal». Немного отклоняясь от темы – это очень необычно, что частное предприятие, обладавшее правами на этот журнал, публикует работы такого плана. Весьма впечатляет! Ну да ладно.

Он публикует свою работу – 77 страниц. И, как кто-то выразился, это было словно упавшая бомба! Потому что до этого он не обсуждал ее ни с кем! Ни с кем даже не говорил на эту тему. Он, бывало, краем слова касался ее, но работа эта была все-таки не из тех, которые затрагивают множество ученых, выпускается в ранних версиях и так далее. Он сбросил ее, словно бомбу! Изобрел целую новую научную область и сразу же ответил на большинство ее центральных вопросов – по крайней мере, в общем. То есть ситуация такая, что работа появляется словно из ниоткуда, хотя на деле он корпел над ней почти десять лет. И в ней многое упаковано! Исследования и по лингвистике, и по математике, и по инженерии… Он был еще и джазовым музыкантом, так что, вероятно, и от джазовой музыки в ней что-то было. И все это в одной работе. Как та была опубликована – практически сразу стало очевидно, что это нечто значительное. На ее основе начинают публиковаться другие работы, что в научных кругах очень важно. Люди используют ее в качестве отправной точки для своих исследований.

Важнейший момент случился, наверное, через год после публикации. Шеннон озаглавил свою работу «A Mathematical Theory of Communication». А год спустя о ней отзывались не иначе как о «The Mathematical Theory of Communication» (акцент на определенном артикле; аналог – «просто работа» – «та самая работа»). Это было признание ее значимости.

— Чтобы нашим слушателям было проще понять, насколько важна теория информации, нашедшая свое применение во всех тех устройствах, которые мы сегодня воспринимаем, как данное… Каким был бы мир без теории информации? Чего бы мы лишились?

— Это очень, очень хороший вопрос! Но на него очень сложно дать точный ответ. Лучше всего воспринимать это все так… Вот был Коперник. Если бы не он, открыло бы человечество, что это Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот? Да, со временем – открыло бы. Появился бы кто-то другой, не Коперник, и рассказал бы об этом. А что если не рассказал бы он? Рассказал бы кто-то другой! Если бы это были вы, Аарон – была бы не «Коперниковская революция», а «Файфилдовская революция». Так что возможно ли, чтобы кто-то открыл бы то же самое, что и Шеннон, 5, 10, 20 лет спустя?

Да. Были в этой области и другие люди, работавшие над теми же идеями. Хороший пример – Норберт Винер. У них с Шенноном было в некотором роде соревнование, кто первый опубликует свою работу, так как в них было много общих идей. Важные различия мы описали в книге, но он все-таки тоже работал над этой областью. Также у Шеннона была пара предшественников, которые начали процесс измерения информации, начали работу над превращением идеи в науку.

Так что возможно ли, чтобы теорию информации создал кто-то другой? Я считаю, что да. Правда, работа Шеннона сразу дала инженерам практические инструменты для создания многих технологий, которыми мы сейчас обладаем. Конечно, многие из кодов, которые он изобрел, в наше время уже не используются, потому что, как мы помним, опубликовал он свою работу в 1948! Мир тогда был аналоговым, компьютеры были размером с комнату, а айфонов и спутников еще не существовало. Впервые его коды были использованы в 1980-х. Вопрос в том, случилось бы это рано или поздно без него? Вероятно, да! Может, в 1990-х.

Но после того, как была опубликована его работа, она стала золотым стандартом. И использовалась она в решении самых разных прикладных инженерных задач. Многие люди, работавшие с Шенноном, взяли его теорию и развили ее еще дальше. Есть много известных технологов и технологий, выросших на ней.

Пожалуй, все-таки стоит дать пару примеров, просто вы задали довольно-таки сложный вопрос... Это все равно, что спросить, когда бы мы открыли эволюцию, если бы не было Чарльза Дарвина. Думаю, существует много открытий, которые выглядят тривиально. Но выглядят они так только после того, как их совершили! Ну, само собой, эволюция существует! Хотя, конечно, есть и несогласные, но давайте просто примем это в качестве примера. Ну, само собой, эволюция существует! Само собой, информация передается именно так! Само собой, биты могут использоваться для измерения информации! Но я считаю, что это одна из тех тем, про которые можно сказать «ну, само собой» только благодаря тому, что кто-то типа Клода Шеннона потратил десять лет на написание научной работы на 77 страниц, определившей эту область. И благодаря этой области мы сейчас можем говорить по скайпу, когда вы – в Австралии, а я – тут… Благодаря ей сообщение кодируется, сжимается и передается. Конечно, кто-то другой разработал скайп, ноутбуки, микрофоны, но создание лежащей в основе коммуникации архитектуры принадлежит Клоду Шеннону.

— Да-да! А правда ли, что через некоторое время после публикации своей работы Шеннон, можно сказать, отказался от нее? Как вы сказали, он «сбросил бомбу», оказался ответственным за создание теории информации. Но несколько лет спустя он перестал работать над ней, оставил другим людям, чтобы они дальше развивали его идеи. Это правда?

— Да, это правда, но только отчасти. Возвращаясь к прошлой теме, Шеннон постоянно увлекался каким-то делом, доводил его до состояния собственной удовлетворенности, а потом переключался на следующее. В некоторой степени это коснулось и теории информации. Он, конечно, мог бы заниматься ею до конца своей жизни, но его столь многое интересовало! У него были и другие цели, которые он хотел преследовать. Этим он и занялся! Но опубликовав работу, он в течение следующих десяти-пятнадцати лет еще много что писал по этой теме. В том числе и в соавторстве с Бобом Фано и Бобом Галлагером – двумя его последователями, перенявшими его дело.

Он был профессором в MIT, мы побеседовали со многими людьми из этого института… Они рассказали нам, что он должен был стать теоретиком в области информации мирового класса, что он должен был помочь факультету выйти на новый уровень! А он потерял интерес и больше не хотел во всем этом участвовать. Как мне кажется, это напрямую связано с тем, насколько широк был круг его интересов – он мог увлечься жонглированием, шахматами, искусственным интеллектом, компьютерами. Так что доля правды в этом есть, но в чем-то я могу и возразить. Например, люди считают, что после 1948 он не сделал для теории информации ничего важного. Я с этим не согласен! Потому что мы знаем о многих его книгах и работах по этой теме, как опубликованных, так и неопубликованных, полных новых идей. Но, конечно, главная его заслуга в том, что он опубликовал свою основную работу, которая позволила многим великолепным умам взяться за эту область и продвинуть ее еще дальше. Так что это правда, но только отчасти.

— Окей, окей, понял! Давайте немного поговорим об интересе Клода Шеннона к рынку акций. В какой момент жизни он обратил на него свое внимание?

— На эту тему ведутся споры, все, что мы можем сказать – началось это в шестидесятых или семидесятых. Но тут важно сразу прояснить один вопрос. Думая о Шенноне, люди сразу представляют, как этот гений-математик наткнулся на The Wall Street Journal, полистал его, выдумал пару идей и заработал кучу денег. Но на самом деле заинтересовался этой темой не Клод Шеннон, а его вторая жена – Бетти Шеннон. Бетти – выдающаяся личность, заслуживающая куда большего внимания! Надеюсь, книга отчасти исправит эту несправедливость. Очень жаль, что она умерла до публикации книги, это случилось три-четыре месяца назад. Но мы успели провести с ней интервью. И она, и ее дочь рассказали, что Шеннон не проявлял интереса к рынку акций до тех пор, пока этой темой не заинтересовалась его жена. И они начали с покупки книг! «Богатство народов» Адама Смита, работы Бенджамина Грэма, была еще книга с таким забавным названием, кажется, «Where Are the Customer's Yachts?» («Где же яхты клиентов?») (смеется).

Так что они начали читать литературу на эту тему – все это их очень заинтриговало! Потом они перешли к инвестированию, дейтрейдингу, пробовали разные варианты. Им все это было любопытно с математической точки зрения – Бетти, кстати говоря, тоже была математиком. Рынки для Шеннона были выдающейся головоломкой о движении денежных средств. Так что это для него была просто загадка, которую он хотел разгадать! Точно так же, как в свое время он захотел создать компьютер, играющий в шахматы.

В шестидесятых и семидесятых они активно интересовались этой темой. Как раз-таки в семидесятых он дает несколько лекций в MIT на тему своих инвестиционных теорий, описывая, что ему кажется разумным, а что нет, что работает, а что нет. Можно рассказать об этом поподробнее, но он сам говорил, что все это было не практическими стратегиями, а скорее упражнением по теоретическому пониманию работы рынков. В конечном счете, самыми удачными его инвестициями оказались те, в которых он знакомился с учредителями компаний и запрыгивал на борт еще на ранних этапах. Он сделал инвестиции в Teledyne на этапе ее создания, он сделал такие же инвестиции в Harrison Technologies, которых позже поглотила компания Hewlett-Packard. Благодаря своему статусу основателя теории информации он мог лично знакомиться с теми, кто в те времена стоял у истоков Кремниевой Долины. Все они, конечно, хотели, чтобы у них на борту оказались люди уровня Клода Шеннона, чтобы они закупились акциями и так далее. Так и вышло, что большая часть состояния, заработанного на рынке акций, пришла к нему не благодаря активному трейдингу, а из-за того, что он закупался акциями на ранних этапах, а потом удерживал их в течение очень долгого времени.

— Ясно! Он ведь был фундаменталистом, верно? Хотя от великого математика стоило бы ожидать, что он занимался техническим анализом. Но в этом и состоял его подход, верно? В знании фундаментальных данных компаний.

— Да, это очень интересно! Прославленный математик, работающий над всеми этими уравнениями и так далее… Его спрашивают – как выбрать хорошие акции для покупки? А он отвечает, что все, что нужно – хороший продукт и хорошие управляющие. В общем, основы, которые часто можно услышать от Уоррена Баффета. К концу жизни Шеннон в плане трейдинга и правда был похож на Баффета.

Хотя, одна идея у него все-таки была… Он представил сценарий, который оспаривал то, что называется «случайной прогулкой по Уолл-стрит»… Оспаривал взгляд, что невозможно заработать на случайных колебаниях акций. Он описал способ ребалансировки портфолио, позволяющий извлечь прибыль из случайных колебаний. Он обрисовал это все на одной из своих лекций… Но что иронично, когда кто-то из аудитории спросил, использует ли он эту стратегию для своих собственных инвестиций, он ответил: «Нет, я бы разорился на комиссиях». В общем, он создал теоретический метод ребалансировки портфолио, который позволял добиться более низкой волатильности портфолио, чем волатильность отдельных акций. И, следовательно, добиться больших прибылей – как обычных, так и скорректированных на риск. Все это он сделал, но, когда дело доходило до практики (смеется)... Например, когда они вместе с женой думали, стоит ли инвестировать в KFC, они пригласили друзей и устроили ужин курицей из этого заведения. Они решали, нравится ли им компания KFC, пробуя ее курицу! Вот так он мыслил. Не вычерчивал сумасшедшие кривые, не изучал впадины и все такое… Но все-таки он предпринял попытку создать систему, собирающую прибыль с волатильности, хоть и теоретическую. Насколько я знаю, подход, к которому он пришел, сейчас называется «ребалансированным портфолио с постоянными пропорциями» (constant proportion rebalanced portfolio). Идея в том, чтобы сохранять такой баланс между деньгами и инвестициями, который позволял бы заработать на волатильности. К сожалению, эти теории он так и не опубликовал, а ведь они могли послужить фундаментом для чужих исследований... Это было ему свойственно!

— В те времена комиссии были чрезвычайно высоки! Сейчас-то они совсем небольшие, так что, может, его метод и сработал бы? Можно ли где-нибудь найти эти его исследования на эту тему?..

— Позже мы опубликуем большой кусок из книги, посвященный его теориям насчет рынков, отчасти эти идеи там описываются, как будет готово, я скину вам ссылку! Но по большей части это – проблемная тема… Потому что у Шеннона было столько неопубликованных работ!.. Все они хранятся в Библиотеке Конгресса. 21 ящик! Мы перерыли их все, но нам удалось найти только несколько лекций и интервью, где он касался этой темы, но без подробностей… К примеру, там рассказывается, что он занимался моделированием акций, которые теряли половину своей стоимости на первый день, восполняли свою стоимость на второй, а потом наоборот, и искал способы заработать на этих изменениях… Но предсказать эти движения сложно, да и в его модели были допущения в отношении работы рынков, которые, как мне кажется, могут расходиться с реальностью. И это не учитывая вопроса о комиссиях! В те времена люди верили в «случайную прогулку по Уолл-стрит», не верили, что на волатильности можно заработать. А в наше время это вполне реально – с помощью использования высокочастотного трейдинга, например. Просто Шеннон всегда стремился оспорить общепринятые нормы, вот он и работал над методом вывода денег из акций, как только те начинают падать, и ребалансировке обратно при росте. Он представил гипотезу, но найти ее непросто. Этой темы мы поверхностно касаемся в книге, но, как мне кажется, теория все-таки осталась теорией, ведь на практике он был сторонником фундаментального анализа.

— Так ему все-таки удалось заработать состояние на торговле акциями? Или деньги принесли ему другие занятия?

— Нет, он и правда разбогател благодаря инвестициям. Что-то по этой теме – правда, что-то – легенды, что-то – преувеличения. На дистанции получилось, что их портфолио демонстрировало доходность в 24 процента. Что весьма немало, учитывая сложный процент! Но отчасти все это благодаря трем компаниям, акции которых они купили на ранних этапах. Цены росли, компании покупались, стоимость пробивала потолок, а они все держали и держали их. Правда, это была бумажная прибыль, обналичивать Шеннон ее не хотел, говорил, что лучше придержать активы на сложные времена, чем переводить их в деньги, лишая себя будущей прибыли. Вообще, Шенноны вели довольно скромную жизнь. Они купили хороший дом в восьми милях к северу от MIT и жили там спокойно, особенно не выделяясь. Так что нельзя сказать, что они шиковали на свое состояние, хоть они и здорово заработали на инвестировании в Teledyne. Также они купили Motorola – мы нашли заметки, 21 страница таблиц купленных акций. Там были указаны цены покупки и текущие (на 1981 год) цены. Акции Motorola он купил по $1.13, а в 1981 году цена на них была $65. Teledyne он купил по доллару, а на 1981 год их стоимость поднялась до 194 долларов. Да, ему удавалось закупаться, когда цена была еще мала, но куда важнее то, что он удерживал акции в течение очень долгого времени - что и принесло ему к преклонным годам целое состояние.

— Окей, ясно! А где можно найти 21 страницу этих таблиц?..

— Ох, простите, я оговорился! Это ящиков в Библиотеке Конгресса было 21. Таблица занимала всего одну страницу, которую мы в этих ящиках откопали! Кстати, интересный момент, Шенноны были подписчиками сервиса, предоставлявшего цены на акции, это что-то типа сегодняшней бегущей строки с котировками. Они распечатывали их на компьютере Apple 2 – это была одна из первых серий компьютеров Apple, которая в те времена собиралась вручную Стивом Джобсом! Их дочь рассказала нам, что ленты с котировками летали по всему дому.

Возвращаясь, опять же, к прошлым темам – рынок акций не был для Шеннона конечной целью. Он не стремился к богатству. Есть истории о том, что у него были и необналиченные чеки, и депозиты, не приносящие прибыли. Деньги для него были игрой, головоломкой. Как понять рынок? Что для этого можно использовать? Он даже построил машину, симулировавшую движение денег, вливающихся и выводившихся из рынков. Все это для него было просто развлечением, хоть он, конечно, и относился к деньгам со всей ответственностью. Так я это и воспринимаю – это была всего лишь еще одна головоломка, которую он пытался разгадать.

— Ясно! Как вы и говорили, ему нравилось испытание, нравился аспект решения проблем.

— Да, и, кстати говоря, каждый раз, совершая инвестирование, они с женой либо пытались погрузиться в продукт максимально глубоко, как в случае с KFC, либо пытались встретиться с руководством. Шеннон не стеснялся использовать свой статус в научном сообществе, чтобы устраивать встречи с основателями фирм – так он мог решить, нравятся ли они ему, понять, что ими движет. И многие инвестиции Шеннонов именно этим и обусловлены – встречами, рукопожатиями, знакомствами. Его интересовало, как компания развивается, какие суждения выносит руководство… Шенноны в своем инвестировании опирались не на вычурные алгоритмы, а на качество продукта и управления.

— Похоже на подход «инвестирование в стоимость», не так ли?

— Ну, они могли удерживать акции по двадцать, тридцать лет! Так что да, так и есть, вполне себе инвестирование в стоимость! Могу дать вам повод для зависти – Шеннон закупился акциями Hewlett-Packard, потому что ранее был вовлечен в Harrison Technologies, которых HP как раз поглотили. Он закупился HP по 13 центов! В 1981 они стоили уже по 82 доллара. Когда я это прочитал, я подумал: «О мой бог, это просто невероятно, что за доходность…» (смеется) Так что прибыль была сумасшедшая! Но все благодаря долгому удерживанию.

— Да-да… Ладно, Джимми, давайте последний вопрос? Хотел спросить… Клод Шеннон – гений. Делал ли он что-то конкретное для поддержания остроты своего ума? Что-нибудь, что помогало бы его мышлению? Может, какой-нибудь необычный распорядок сна, необычная диета, упражнения, медитация?.. Что-нибудь такое, что поддерживало бы его мысленную активность? Думаю, вы поняли, о чем я…

— Да, конечно, что-то типа секрета успеха от Тима Ферриса!

— Да, именно!

— Это отличный вопрос! Мы с Робом написали статью для Medium.com, называется «10 000 часов с Клодом Шенноном», в которой мы рассказали, чему научились, изучая его жизнь, и какие привычки можно почерпнуть у этого гения. И если бы мне нужно было выбрать только одну…

Он проводил много времени (в особенности в преклонном возрасте), разбирая вещи и собирая их обратно, пытаясь при этом как-то улучшить их. Хороший пример – даже когда он пребывал в доме для престарелых, страдая от болезни Альцгеймера (это было очень тяжелое время как для него, так и для его семьи), он разобрал свои ходунки, чтобы посмотреть, нельзя ли их как-то улучшить.

На тему этой идеи есть пара книг, рассказывающих о том, что работа руками помогает развивать мышление. Одна из них – «Shop Class As Soulcraft» от Мэттью Кроуфорда. Из этой книги я извлек ценный урок – есть что-то мощное в работе руками. В создании вещей, в их разборке и сборке обратно… Была эра, когда люди чинили свои автомобили подручными средствами! А сейчас… Боже! Если бы я попытался починить свою машину – я бы ее вконец испортил. Или если бы попытался открыть свой iMac... Мы окружены всеми этими девайсами – чистыми, отполированными, интуитивно понятными. Но я все гадаю, не лишаем ли мы при этом себя чего-то важного… Ведь мы не можем извлечь из них того опыта, к которому мы можем приобщиться на уроках труда. Я верю, что с точки зрения мышления такая работа выдвигает мозгу необычные требования. В этой книге Мэттью Кроуфорда есть цитата, точно ее не приведу, но смысл примерно такой: «За день починки мотоциклов мне пришлось напрячь свое мышление куда сильнее, чем за четыре года учебы в университете».

Сейчас наблюдается такая тенденция – ручной труд принижается, а на людей, которые им занимаются, смотрят свысока. Я же считаю, что гениальность Клода Шеннона отчасти обусловлена именно ручным трудом. Это укрепляло его мышление, это ставило его мозг перед необходимостью понять, как строятся машины. Что и привело к многим математическим теориям, которые он выдвинул. Так что я пытаюсь применить эту идею и в своей жизни, я верю, что в этом что-то есть, хоть мы и не можем пока точно сказать, что именно.

— Конечно! Отличный ответ! Должен сказать, та статья на Medium.com написана просто отлично, всем слушателям советую с ней ознакомиться! Добавлю ссылку на нее в описание к подкасту.

— Спасибо, ценю это! Знаете, когда так много времени проводишь за изучением чьей-то биографии, человек словно становится твоим соседом по комнате. Ведь мы писали эту книгу пять лет! Хочется верить, что нам удалось перенять от него какие-то положительные качества. Для того, кто хотел бы узнать о Клоде Шенноне побольше – можно начать с этой статьи! По крайней мере, мне кажется, что это неплохой вариант.

— Несомненно! Джимми, спасибо большое, что посетили наш подкаст! Если кто-то захочет побольше узнать о книге или обзавестись копией, она называется «A Mind at Play». По ссылке chatwithtraders.com/shannon можно сразу перейти на страницу amazon для покупки. Джимми, у вас же есть твиттер?

— @JimmyASoni! Буду рад новым подписчикам, я готов говорить о Шенноне хоть весь день! Вскоре мы постараемся опубликовать его документ «Creative Thinking», который также доступен на Medium.com! Это – его речь о том, как мыслить более креативно. Так что мы постараемся опубликовать и эту работу, и его мысли насчет рынков! Ценю возможность поделиться всем этим с вашей аудиторией. Думаю, история этого человека просто невероятна, и многие смогут почерпнуть из нее что-то полезное. Спасибо вам за ваше время!

— Я только рад, было очень интересно!

Переведено специально

для TradeLikeaPro.ru

Изменено 2 апреля, 2018 пользователем pavlus777